РУСАКОВ Э.И.

 

Часики и эскимо

 

   В этот майский день Юрий Андреевич защитил, на­конец-то, проклятую кандидатскую диссертацию и впервые за последние годы почувствовал себя свобод­ным и счастливым. В честь такого праздника он пода­рил невесте Вере золотые часики.

— Юрочка, разве так делают? — удивилась Вера.— Ведь это я, я должна была тебе что-нибудь подарить! Мне даже неловко.

— Ай, не все ли равно? — радостно потирая ма­ленькие белые руки, сказал Юрий Андреевич.— У меня счастливый день! Должен же я как-то его отметить?

   Они пошли в парк, долго сидели на веранде ресто­рана «Отдых», пили шампанское и ели апельсины, меч­тали о будущем,— и Юрий Андреевич был непривычно говорлив и часто смеялся. Невеста Вера смотрела на него с нежностью и оттенком материнской печали. Оба были не очень уж молоды, каждому за тридцать. Же­нитьбу долго оттягивали все из-за той же диссертации. И в этот долгожданно-счастливый вечер Юрий Андре­евич объявил о твердом намерении — в ближайшие дни справить свадьбу.

   Вера, раскрасневшаяся и молодая после шампан­ского, накрыла своими руками миниатюрные ручки же­ниха и прошептала:

— Скорей бы, Юрочка... ты же знаешь — я очень хочу ребенка...

А он чуть не заплакал от умиления, и тут же скло­нился над столом и поцеловал ей пальцы, пахнущие апельсиновой кожурой.

— Юрочка, неудобно... люди смотрят! — счастливая, прошептала она.

   А потом гуляли по парку, смеялись и вспоминали о далеком дне первой встречи и о мытарствах всех этих долгих лет, о редких свиданиях у нее в общежи­тии или у него в коммунальной квартире, где он жил в одной комнате вдвоем с матерью, о томительном ожидании, и, смеясь, подсчитывали, скольких кроликов и белых мышей загубил Юрий Андреевич, проводя спои исследования. Наконец, выбрали в самом глухом краю парка пустую скамейку. Сидели, обнявшись, и про­должали мечтать и  планировать  будущую  семейную жизнь. Вера косила глаза на поблескивающие часики, любовалась подарком.

   Юрий Андреевич никак не мог успокоиться. Он все шутил, смеялся, и ему хотелось еще что-нибудь сделать приятное для Веры.

— Хочешь эскимо? — внезапно предложил он.— Когда мы шли, я видел — там продавали. Хочешь?

   Вера смущенно пожала плечами, улыбнулась, как девочка.

   -Я сейчас принесу! — воскликнул Юрий Андрее­вич.— Подожди, я быстро!

   Он вскочил и побежал за мороженым.

   Гуляющих в парке было мало. Становилось темно.

   Возле шахматного павильона Юрий Андреевич ку­пил у киоскерши два эскимо и быстро пошел обратно.

   Он решил подшутить и слегка напугать Веру. Не доходя до скамейки, где она сидела, он свернул с аллеи в заросли акаций и стал осторожно подкрадываться сзади. Подкрался. Вот и скамейка. И Вера сидит.

   Юрий Андреевич уже собирался раздвинуть кусты и произнести Вере в спину что-нибудь шутливо-угро­жающее,— но вдруг услышал мужские голоса. Замер, застыл, притаился.

   Было темно, но он легко разглядел троих парней, возникших на аллее возле скамейки.

   - Девушка, который час? — спросил один из них, самый долговязый.

   -Что? — испуганно сказала Вера. И Юрий Андре­евич увидел, как напряглась ее шея.

   -Глухая, что ли? Времени сколько — на твоих золотых? — нетерпеливо-злым голосом спросил другой.

   - Без пяти девять,— сказала Вера. Голос ее дро­жал.

   -Ох, какие славные часики! — воскликнул тре­тий.— Вы только взгляните, ребята, какие замечатель­ные часики у этой одинокой девушки. И мне сдается — часики золотые.

   -Да ну, не может быть,— буркнул долговязый.

   -Не-е, позолоченные,— сказал второй.

   -Не спорьте, друзья, часики золотые,— сказал, яв­но кривляясь, третий.— Девушка, давайте меняться? Давайте меняться, не глядя. По грузинскому обычаю. А, девушка?

   Юрий Андреевич так и стоял, прижавшись к стволу, и не двигался с места. Он очень испугался. Он все сразу понял, но ему было страшно. Мелькнула мысль, нет — обрывки мыслей: «Пусть только тронут! Вот если они Веру только тронут, я на них брошусь! Ну, а часики — что ж...» Он решил пожертвовать часиками.

   А те парни, кстати, и не думали трогать Веру. Им — часики, именно часики были нужны.

   -Девушка, ну зачем вам золотые? — канючил са­мый нахальный — Ну, давайте же меняться, де-вушка, в конце-то концов!

   -Пожалуйста, не надо, пожалуйста, пожалуй­ста,..— бормотала Вера.

   - И он протянул ладонь.

   У Веры дрожали руки, она долго не могла отстег­нуть браслетку.

   «Господи, что же это такое?! — ужаснулся Юрий Андреевич.— Что же я тут стою? Так и буду стоять, и не пикну?..»

   Так и стоял, притаившись в двух шагах, за кустами. И не пикнул.

   Девушка, вы уж, пожалуйста, побыстрее,— ска­зал нахальный.— Мы спешим. Нам сегодня еще в ноч­ную смену работать.

    -Кончай ты,— сказал долговязый.

   Наконец, Вера отстегнула браслетку и положила часики на чужую широкую ладонь.

    -Умница,— и долговязый спрятал часы в карман.

    -Маленькая просьба,— подскочил нахальный,— совсем малюсенькая просьбишка. Вы, девушка, пожа­луйста, сидите как сидели, пока мы не уйдем отсюда далеко-далеко... Ну, я просто очень вас об этом прошу.

   И без хипиша,— грубо добавил третий. И чем-то блеснул — вероятно, показал нож.

   -Ой, ой,— притворно испугался нахальный.—

   Дружок, убери, пожалуйста, это ужасное оружие.

   -Да хватит вам,— сказал долговязый.— Разбол­тались. Пошли отсюда.

   И они удалились, и долго шуршал песок под их ленивыми шагами.

   Юрий Андреевич выбрался из кустов, выщел на аллею за поворотом. Отряхнул брюки, слизнул с рукава рубашки белые капли подтаявшего мороженого — и быстро направился к скамейке.

   -А вот и я! — сказал он, протягивая Вере эски­мо.— Заждалась? Там,     

   - Спасибо,— сказала Вера (не добавила: «Юроч­ка»).

   -Что с тобой? — спросил участливо Юрий Андрее­вич.— Чем-то расстроена? Что-нибудь случилось?

   -Нет, ничего,— тихо сказала Вера, опуская гла­за.— Просто голова немного разболелась. У меня это бывает...

   -А-а,— сказал Юрий Андреевич.

   Он был весьма удивлен: предполагал ведь, что она сразу к нему бросится, будет плакать, жаловаться, рассказывать, а он станет ее утешать, негодовать. Ну, а потом они, конечно, побегут в ближайшее отделение милиции — подавать заявление об ограблении. Так он предполагал.

   Но Вера, как он сейчас понял, жалела не часики. Ей было обидно за Юрия Андреевича, и она никак не могла сознаться, что у нее отобрали его подарок.  

    Этого он не ожидал.

   Они сидели, обманщики, и мороженое таяло в их руках, и белые струйки текли по их пальцам, ладоням. Капли падали на песок.

— Пошли домой? — предложила Вера.— Уже позд­но... Да, кстати, часики я в сумочку убрала.

— Дело хозяйское,— сказал Юрий Андреевич и лизнул раскисшее эскимо.— Что ж... домой так до­мой.

   Они поднялись и пошли. Вера бросила мороженое в кусты. Юрий Андреевич лизнул еще раза два, не до­ел, тоже выбросил. Взял Веру под руку. Ощутил, как мелко дрожит ее тело.

   —Чего ты дрожишь?

   Аллея была темной и длинной.

«Ничего страшного не случилось,— успокаивал себя Юрий Андреевич.— Ну, бросился бы я на них, ну и что?

   Зарезали бы, убили, вот и все. И тогда — прощай, Ве­ра, прощай, наука, и вообще как-то обидно... Так что, нечего и стыдиться. Великая потеря — часики! Пустя­ки».

   И он замурлыкал веселую песенку, стараясь окон­чательно взбодриться. Крепче прижал локоть Веры.

— Не надо печалиться — Вся жизнь впереди!..— напевал он чуть дрожащим голосом.

   И вдруг Юрий Андреевич представил, что пройдет год, пять лет, десять, двадцать, и вся жизнь пройдет,— а ведь он никогда не забудет, что было такое: он стоял и смотрел, как грабят его невесту. Он остро понял, что будет помнить об этом всегда, будет помнить всю жизнь и каждую минуту. И еще он понял, что сейчас ему сов­сем не хочется жить.  

   Навстречу, из-за поворота вышли трое парней.

   Юрий Андреевич сразу их узнал —те самые.

   Парни слегка притормозили, но потом перегляну­лись и с ухмылочками пошли на сближение. Когда по­равнялись, самый нахальный сказал:

   -Добрый вечер, девушка.

   Вера вздрогнула, прижалась к Юрию Андреевичу.

   Парни прошли мимо.

   -Это что, твой знакомый? — «шутливо» спросил Юрий Андреевич.

   -Н-не помню...— сказала она.

   А Юрий Андреевич вновь ощутил острое нежелание жить. Даже ноги подкосились от внезапной тоскливой слабости.

   -Постой-ка,— тихо сказал он и остановился.— Подожди немножко. Я сейчас.

   Он повернулся и побежал вслед за уходящими пар­нями.

   -Молодые люди! — крикнул он. Парни шли, не спеша и не оглядываясь.

    -Молодые люди, пожалуйста, остановитесь! Парни остановились, оглянулись.

   -Это вы нас? — спросил долговязый.

   -Да, да! Извините, пожалуйста,— задыхаясь, ска­зал Юрий Андреевич.— Я вас задержу всего на минут­ку...

   -Ой, как приятно встретить интеллигентного че­ловека,— сказал нахальный.— Пожалуйста, товарищ, не стесняйтесь.

   -Чего тебе?- спросил злой.

   -Пожалуйста, верните часики, которые вы отоб­рали вон у той девушки,— и Юрий Андреевич протянул свою маленькую белую руку ладонью вверх.

   Было совсем темно.

   Юрий Андреевич ничего не боялся.