БОНДАРЕНКО А.М.

 

Малыш

 

 

 

         Весна в этот год пришла не сразу. Подтачивая изнутри потемневшие метровые снега, она сначала долго раскачивалась, капризничая, перемогаясь то слабыми отте­пелями, то крепким хрустким утренником. Только к концу апреля хорошо стало при­пекать солнце. Робкие ручейки разом обрели силу и бурными потоками устремились в Кеть. Скоро пришел тот день, когда с рассветом на реке дал подвижку лед. К вечеру он двинулся сплошной массой.

         Вслед за льдом на моторных лодках спешила в тайгу Новосибирская охотоустроительная экспедиция. Молодые ребята долго ждали своего часа, чтобы отправить­ся в низовья. Их было трое, решивших пополнить отечественную науку новыми на­блюдениями и выводами об окружающем нас мире, горящих желанием закрепить на практике приобретенные в институте знания. С ними приехал из Новосибирска меха­ник Антон, тучный, грубоватый человек. Экспедицию сопровождал умудренный жизнью Маркелыч. Веньке тоже не сиделось дома. Он упросил начальника Юрия Николаевича взять его с собой и был зачислен мотористом.

         Венька не заметил, как очутился на реке Сочур, притоке Кети. Здесь, на крутом берегу, в сосновом бору спешно разбили палаточный лагерь, Маркелыч с Венькой для житья присмотрели старую охотничью избушку.

         Каждый из ребят хорошо знал свое дело. С рассветом они разбрелись по тайге.

         Юрий Николаевич, прихватив с собой блокнот и ручку, искал сброшенные осе­нью лосями рога, копил наблюдения, присматривая на деревьях срезы от зубов зве­рей. Чернявый Игорь, зарядив пленку в фотоаппарат, отыскивал интересующих его подлетающих птиц. Виталию надо было собрать хороший гербарий из местных рас­тений и ягодников.

         В лагерь ребята возвращались с сумерками. Уставшие, но счастливые, они без умолку рассказывали о необыкновенных находках. А утром, наспех позавтракав, снова мчались в тайгу.

         Трудные походы не удручали их, доставляли большое удовольствие. Настрое­ние было приподнятое. Они без конца смеялись и шутили. Ребята были в восторге от сильного солнца, ожившей пахучей хвои, от гудящей, беснующейся реки, от удачно складывающихся дел. После шумного города они были на вершине блаженства. Мар­келыч с Венькой тоже не сидели в избушке. Они давали по лесу небольшие круги, возвращались в лагерь и принимались за хозяйственные дела: варили обеды, штопа­ли прохудившуюся одежду, латали резиновые лодки. Венька преуспел в поварском деле, похлебку варил исправно. Остававшееся свободное время проводил на реке -  отыскивал короедов для наживки рыболовных крючков, забрасывал в мутные воды Сочура закидушки, нежился на жарком солнышке.

         Маркелыч же приспособился ставить сети в курьях. Улов был не ахти какой, но тем не менее каждый вечер большой семейный котел бурлил наваристой ухой из боль­ших окуней и жирных ельцов.

         Только механик Антон скучал в палатке. От долгого сна лицо его припухло, и было видно, что он страшно мучился от безделья. Его чрезмерный живот вываливался за ремень, а за последние дни, казалось, стал еще больше. Единственным его утеше­нием была собака элитных кровей, приобретенная щенком в Новосибирском питом­нике. Он ласкал ее и нежил. Других собак он не переносил. Не один раз получал пин­ки Венькин Найден. По натуре Найден был задирист. Не терпел он изнеженного щен­ка, готов был разорвать его, но, увидев разъяренного Антона, прижимал хвост и за­бивался под навес избушки.

         Антон брал на руки свою изнеженную собачонку и уходил с ней в палатку. Вып­растывался оттуда лишь к обеду. Подогретой на костре водой он как попало обмы­вал лоснящееся лицо, без аппетита съедал чашку остывшей ухи, неохотно поднимал­ся и, лениво переставляя коротенькие ноги в резиновых сапогах, шел с собакой на прогулку. Недолго бродил по мшистому сосновому бору, скоро возвращался и, при­хватив книгу, снова укладывался в палатке.

         Костер горел ярко. Большие искры весело отлетали от сухих поленьев, взмыва­ли вверх и, покружив, гасли в темном небе. Внизу, под угором, монотонно шумела тайга. Ребята расселись вокруг костра. Начальник экспедиции нарушил молчание:

-         Хорош, мужики, от безделья маяться. Пора за дело.

-         Какое там дело? - недовольно буркнул Антон.

-   Тушенка кончается. Всем по лесам. Бумага на отстрел лося есть, - невозмути­мо ответил Юрий Николаевич.

-        Матухи с телятами в эту пору, - вздрогнул Маркелыч.

-          Быка искать, - настаивал начальник, поглядывая на Антона.

          Юрий Николаевич обращался будто к Антону, но было видно, что говорил он Маркелычу с Венькой. На них он возлагал большие надежды. И им ничего не остава­лось делать, как слушать незаслуженные упреки. Но Маркелыч еще слабо сопротив­лялся:

-         Трудно в такое время...

-         Знаю, что нелегко... Стараться надо.

          Маркелыч с Венькой переглянулись. Они знали, что в пору весеннего раздолья быка-лося отыскать в тайге практически невозможно. Мало надежды и на Найдена. Венька взял его в тайгу для баловства. Найден походил на обыкновенную дворнягу: болтающиеся длинные уши, хвост саблей, короткие ноги.

-         Попробуем, - наконец согласился Маркелыч, подбрасывая в костер сучья.

          С утра день выдался солнечным, теплым. Веньке чудилось, что вслед за весной в тайгу пришло благодатное лето. В воздухе столбом толклась первая мошкара. В темнохвойной тайге, в борах, на реке - всюду веселая разноголосица птиц. С каждым днем она нарастала. В прибрежных кустах неумолчно вели разговор утки. Они силь­но хлопали крыльями, табунами и поодиночке кружили над водой. Чирки, кряквы, свиязи, широконоски - все вернулись в родные края.

          Венька с любопытством разглядывал каменистые берега. Маркелыч сидел за мотором. Буруны мутной воды не отставали от лодки. Каждый поворот реки для Веньки был интересен и нов по-своему. По левому отлогому берегу у кромки воды теснились сухие безжизненные кедры, правый темнел спелыми хвойными лесами, там кипела лесная жизнь.

         Лодка ткнулась носом в берег. Венька первым вскарабкался на крутояр. Охот­ников неприветливо встретила стена таволожника, краснопрутника, черемошника, ивняка. Кустарники свились, образуя сплошную, непроходимую преграду.

-       Ищи! - приказал собаке Венька.

         Найден, словно соглашаясь, помахал хвостом и быстро скрылся в кустах. Охот­ники, ломая кустарник, с трудом пробираясь через завалы и колодник, направи­лись в сторону леса. Только на кромке тайги, уставшие, присели на поваленное де­рево. Венька вспотел. Пот выедал глаза, энцефалитка насквозь промокла, хоть вы­жимай.

-           Тяжко? - спросил участливо Маркелыч.

-           Медвежьи места, - согласился Венька.

          В тайге сыро и тихо. Под выскорями, в прошлогодних вымоинах, на северных склонах угоров - повсюду лежал снег. Здесь время будто не торопило весну, тайга жила по своим законам, отторгнутая глухоманью от внешнего мира. Правда, на кру­тых взлобках предгорий и светлых прогреваемых местах свежо и ярко зеленел мох-долгунец. На колодниках, как змеи, растянулись булавовидные плауны. С веточек брусники и черники опадали на землю последние сморщенные ягоды. Охотников пья­нил набирающий силу дух багульника. В глубине тайги азартно и настойчиво взлаял Найден. Затем примолк. Тайга будто насторожилась. Но вскоре тишина вновь была нарушена. Найден с новой силой залился непрерывным захлебистым лаем. Голос его был звонок и отрывист.

-         Зверь! - вскрикнул Маркелыч.

-         Сохатый, - подтвердил Венька, вскакивая.

          И они как по команде, сорвавшись с места, перегоняя друг друга, помчались к собаке. Их больше не держали ни кусты, ни размашистые пихты, ни высокие заломы, ни густые чащи. Они летели как на крыльях, не чувствуя усталости. Азарт охоты руководил ими. В лесу примолкли суетливые пичуги. Только где-то рядом, чувствуя поживу, торжествовал ворон.

         Найден, опрокинув наземь лосенка, отчаянно рвал его. Малыш сопротивлялся. Но всякий раз, когда хотел подняться на ноги, собака валила его набок, пытаясь мер­твой хваткой вцепиться в холку.

         Венька, приткнув ружье к дереву, ухватил собаку за хвост, швырнул в сторону. Найден недоуменно посмотрел на него и, оскалив зубы, злобно зарычал. Затем, со­рвавшись, снова метнулся к зверю. Маркелыч заслонил собой лосенка. Но собака, извернувшись, обскочила охотника, опять навалилась на свою жертву. Образовалась куча мала. Лосенок уже беспомощно бился на земле. Маркелыч, упав, пытался ухва­тить собаку. Венька был тут же.

         Наконец собаку удалось отогнать. Маркелыч потирал ушибленное колено. Раненый лосенок жался к Веньке. Он стоял, содрогаясь, силы оставляли его. Зверь опустился на мох у Венькиных ног, присмирел. Только уши его были в постоянном движении. На шее виднелась кровь. Зияла рваная рана на боку. Венька сочувствен­но смотрел на малыша и никак не мог понять, почему лосенок, увидев их, не бро­сился в спасительную тайгу. А вот теперь он, казалось, забыл мать и принял охотников за своих, доверяясь им. Только Найден напомнил ему о случившемся. Собака время от времени показывала клыки и смотрела в сторону лосенка, нетерпеливо облизы­ваясь.

-        Я те оскалю зубы, - пообещал Маркелыч. - Ишь... разуркался.

-        Охлонись, - пожалел Венька друга и Маркелычу: - Кобель еще не пришел в себя.

-    Не понимает нас, - стал рассуждать Маркелыч. - Заставили зверя искать и вдруг отбирают. Зачем старался?

-        Верно, - подтвердил Венька.

-      Бедный сохатенок, - стал сокрушаться Маркелыч, потирая колено. - Мать, видно, молодая. Такое часто случается.

-       Найдет малыша?

     -   Может, вернется, - неопределенно ответил старый охотник. - Оставим лосен­ка здесь. Собаку на притужальник покрепче.

-       Жалко.

-       Иначе нельзя.

        Венька снял с брюк ремень, крепко привязал собаку.

        Оголтелый ворон перестал кричать. Лосенок лежал смирно. Охотники пони­мали, что промысел на этот день для них закончился. Передохнув немного, они гуськом направились к лодке. Но еще не успели вступить в перелесье, как собака, натянув поводок, злобно зарычала. Следом за ними бежал лосенок. Он, видно, не собирался отставать от своих спасителей. Страх тронул его сердце и неудержимо гнал за людьми. Малыш все больше и больше прижимался к Веньке, не давая ему ходу.

-      Не годится, - кивнул головой в сторону лосенка Маркелыч.

-      Что делать? - встревожился Венька.

-      Иди вперед с собакой, а я останусь, - решил охотник.

       Маркелыч выждал время, когда Венька скрылся за пихтачом. Он сидел на мши­стой колодине, поглядывая на лосенка. Малыш как ни в чем не бывало улегся под низкорослой пихтой, прикрыв глаза, будто задремал. Но его чуткие уши улавливали любой звук, доносившийся из таежки. А там чувствовалась оживленная деловая суе­та: довольно попискивали синички-гаички, надрывисто скрипели кедровки, дробно перестукивались дятлы, гортанно кричали кукши, шустрили на деревьях поползни - вся лесная братия искала, лепила, готовила гнезда. Маркелыч разглядывал деревья и видел, что у каждого дупла, мало-мальски пригодного для гнезда, торчали темные беспокойные клювики птиц. Птицы суетились, стремительно перелетали с ветки на ветку, подбадривая друг друга, кричали: «Я проворней, мое дупло».

       Солнце быстро катилось за плотную стену леса. Тайга готовилась ко сну. Ста­новилось прохладно и сумеречно. Маркелыч поднялся. Он отметил, что времени про­шло уже немало, как ушел к лодке Венька, ждет его давно на берегу. Охотник резко метнулся в чащу. Бежал быстро. Был он еще достаточно силен и молод, усталости не знал. Через несколько сотен метров, изменив направление, кинулся в прибрежные кусты. Лосенок, казалось, отстал и кричал где-то далеко позади. И это радовало та­ежника, вселяло надежду, что лосиха скоро отыщет малыша.

        Переведя дух, Маркелыч остановился, привалился к дереву. Слабый ветерок лениво шевелил ветви вековых деревьев.

        Но радости таежника скоро как не бывало. Рядом с ним стоял лосенок. Он не­возмутимо улегся под деревом, изредка поглядывая на охотника.

     -       Ну даешь! - только и сумел выдохнуть таежник.

        И снова, сорвавшись, хрястая сушняком, он помчался в глубь леса. Но сколько бы он ни бегал по тайге, малыш не отставал ни на шаг. Вконец измученный и рас­строенный Маркелыч медленно поплелся к лодке.

-       Вот те на! Явились не запылились, - удивился Венька.

-       Не отстаетстает, - виновато ответил Маркелыч.

-       Возьми его за рупь двадцать...

        «Что теперь делать?» - спрашивал себя таежник и не находил ответа. Он опять пристально посмотрел на лосенка, обнадеживающе предложил:

 -      Давай-ка, Венька, садись в лодку. Запускай мотор, небось лосенок отстанет. Не угонится...

       Но к их удивлению, лосенок не отставал. Он стал штурмовать борт дюральки, пытаясь запрыгнуть на ее нос.

       Венька спешно оттолкнулся от берега. Лодку подхватило стремительным тече­нием, потащило в бурлящий залом, перегородивший реку. Лосенок, легко минуя гус­тые прибрежные заросли, мчался по берегу, пытаясь не отстать от людей. Он бежал и жалобно кричал, как ребенок. Венька не мог этого перенести. Отвернувшись, он за­жал руками уши. Мотор долго не заводился. Венька не выдержал.

-      Пропадет... Возьмем с собой.

-     Куда мы с ним! - не согласился Маркелыч. Но по лицу его было видно, что он тоже сильно переживает.

-      Пока поживет с нами. Раны подлечим, а там видно будет.

-    Тогда уж верно загубим, - вразумлял парня Маркелыч. - Привыкнет лосенок к нам - будет хуже.

      Венька не унимался:

-    Глянь на него: ему болото нипочем. Мы же не звери с тобой, чтобы издеваться.

-    Я разве против? - стал сдаваться таежник. - Сам маракую, как быть.    Венька, ткнув в уключины весла, стал размашисто грести к берегу. Он уже не думал о завтрашнем дне. Ему хотелось помочь зверю сейчас. Маркелыч молчаливо потакал ему.

        Как только лодка уперлась в берег, лосенок легко запрыгнул на ее дюралевый нос. Его копытца скользнули по металлу, но, вовремя подхваченный парнем, малыш оказался в лодке. Найден окрысился, но повелительный окрик Маркелыча заставил его успокоиться. Лосенок смирно улегся на дно лодки и, устало закрыв глаза, поло­жил голову набок.

        Веньке стало так легко, как будто он совершил великий подвиг. Спасал малы­ша он неосознанно. В нем зрел не кровожадный убийца, готовый ради наживы унич­тожить все попадавшееся под руку, а профессиональный охотник, думающий не только о себе, но и об окружающем мире, противоречивом, сложном и непредсказуемом.

        В эти минуты азарт охотника в Веньке приутих. Им руководило единственное жела­ние помочь погибающему зверю. Он, счастливый, веселыми глазами поглядывал на лосенка и радовался, как ребенок, получивший желанную конфетку.

        Венька был благодарен Маркелычу и понимал, что тот тоже иначе поступить не мог. Парень в мыслях был уже дома. Он думал о том, что экспедиция скоро свер­нет работы и он, конечно, не оставит лосенка в беде, увезет с собой в деревню. Венька был уверен, что никто не осудит его, и Маркелыч при случае обязательно подсобит ему мудрым советом.

         В лагере охотников встретили встревоженно:

-        Сохатого - в лодке!

-        Как смогли?

-        Во дают!

-        Где лосиха?

         Ребята обступили животное.

         Они заботливо ощупывали лосенка, ласкали, похлопывая по холке. Только ме­ханик Антон стоял чуть поодаль. Его совсем не интересовало, что происходило у палатки. Он, поглядывая с ехидцей на улыбающегося Веньку, не скрывал своего не­довольства. А парень чувствовал себя на вершине счастья. Ему было приятно видеть доброту ребят. Душа ликовала еще и оттого, что не один он заботится о животном, городским ребятам тоже не безразлична судьба его родной тайги. Венькино конопа­тое лицо сияло. Наконец и Антон подошел к развеселившейся компании. Разгляды­вая лосенка,он посочувствовал:

-       Если соображалкой пошевелить, то на шашлык - самый раз.

-       Чего? - не понял Юрий Николаевич, презрительно взглянув на механика.

-      Не выживет, говорю. Смотри, какие раны, - невозмутимо продолжал Антон. -Ни себе пользы, ни тайге...

-     Заткнись! О пользе вспомнил, - разозлился Юрий Николаевич. - Я тебе такой шашлык покажу, что долго помнить будешь.

-   Шуток не понимаешь, - извернулся Антон, угрюмо поглядывая на взбесивше­гося Веньку, который вплотную подступил к механику, сжимая кулаки.

        Начальник спросил биолога Виталия:

-       Где Игорь?

-       На берегу, - живо ответил тот. - Аистов выискивает.

-       Какие аисты. Ночь в лесу. Зови...

        Игорь, измазанный глиной, с прилипшей хвоей на энцефалитке, карабкался на яр. В одной руке он держал фотоаппарат, другой хватался за толстые корни деревь­ев, оголенные талой весенней водой. Глаза его горели. Он, видно, все же нашел нуж­ный кадр.

         Юрий Николаевич отрывисто приказал:

-        Займись лосенком. У тебя два курса мединститута.

-        Ух ты! - восторженно воскликнул Игорь, расстегивая футляр фотоаппарата.

-        Лечи сначала, - подсказал Виталий.

-        Где так угораздило?

-        Собака, - ответил хмурившийся Маркелыч.

         Весь этот короткий разговор с механиком был охотнику не по душе. И он уже подыскивал варианты, как отвести беду от малыша.

-        Да-а-а... - продолжал Игорь. - Раны внушительные. Охотничьи собаки могут и слона с ног свалить.

         Он быстро нырнул в палатку. Там долго не задержался. Вернулся с аптечкой, подал Веньке:

-        Держи...

         Игорь, собрав шприц, ловко набрал в него лекарства.

         Малыш от укола нервно дернулся, сильнее прижался к Веньке. В нем он видел своего защитника. Затем, подталкиваемый парнем, послушно побрел под навес из­бушки. Там, выбрав в уголке сухое продуваемое место, устало опустился на под­стилку.

         Восторги в лагере постепенно улеглись. Приближалась ночь. Разом стало тем­но и неуютно. Но через некоторое время в небе одна за другой стали зажигаться яр­кие звезды. Собранные наспех дрова поначалу сильно чадили, а разгоревшись, стали рассыпать крупные искры, которые стремительно взлетали вверх и быстро гасли.

         Венька при свете костра чистил картошку. Юрий Николаевич с Игорем при­водили в порядок собранные за день трофеи, разложив их перед собой. Они ловко потрошили рябчиков, извлекая и изучая птичьи желудки. Долго рассматривали ста­рый лосиный рог, подобранный в бору. Виталий осторожно укладывал в объемную сумку веточки брусничника, черничника, багульника, пахнущего дурманом. Мар­келыч, устремив глаза в темноту, о чем-то сосредоточенно думал. Тучный Антон вальяжно развалился у костра. Отблески костра тускло освещали его широкоску­лое лицо. Его мутные глаза блаженно щурились. Он был далек от повседневных забот экспедиции.

...     Ночь расходилась тихая, теплая. На реке отчаянно вскрикнула утка. Гулко взбурлила вода - обвалился подмытый яр. И снова в бору тишина, весенняя, настора­живающая. Но не пройдет и четверти часа, как здесь все оживет, настраиваясь на новый лад размеренной короткой ночи. В мнимой тишине копятся всплески воды, бесперебойное воркование птиц, нарастающий гул перекатов. Но все это у реки, а в сосновом бору потрескивает костер, и слышны короткие приглушенные команды:

     -       Фас-с-с... Ну... Молодец... Фас-с-с...

        Венька, скользя сапогами по глине, с трудом карабкался с ведром воды на кру­тояр. Вода разбрызгивалась, мочила штанину. Он услышал, как в размеренную ти­шину ночи неожиданно ворвался злобный лай собаки. Венька сразу сообразил, в чем дело. Бросив ведро, птицей взвился на яр, помчался к избушке.

        Антон, держа в руке поводок, подталкивал свою породистую лайку к лосенку. Собака то жалась к ногам хозяина, то злобно бросалась на зверя. Лицо механика побагровело от накопившейся злости. Изо рта летели слюни. В ярость приходила не столько собака, сколько хозяин. Он сам был готов вцепиться зубами в лосенка.

        Малыш от страха забился в угол. Шерсть на его спине мелко дрожала, и сам он, перепуганный и жалкий, искал спасения - его не пускала крепкая стена избушки.

         Венька, не чувствуя под собой ног, подбежал к зимовью. Механик, ошалело выпучив глаза, сильной рукой отстранил парня. Венька не осознавал, что делал. Он кулаком резко ткнул в живот обидчика. Тот, качнувшись, расставил широко ноги и, в свою очередь, огрел парня по затылку. Искры посыпались у Веньки из глаз. Он влип в стену.

-        Раздавлю, сопля... - изрыгнул Антон и быстро потерялся в темноте.

-       Что за шум? - сонно спросил Маркелыч, приоткрыв дверь избушки.

-       Травит свою собаку, - отрывисто ответил Венька, отсасывая с ладони кровь.

-       А ты чего?

-       На гвоздь налетел    

-       Где начальник? - глухо спросил Маркелыч.

     -       На резинках по реке сплавляется. К утру только будет. Бобры ему понадо­бились.

-       Во наука! Безголовые... Ночью-то в половодье?

-       Убьет он малыша! - отчаянно выкрикнул Венька.

-       Пусть попробует, - пригрозил Маркелыч, вглядываясь в темень. - Я сам с ним разберусь.

-       Не надо, - остановил охотника парень. - Увезем лосенка в тайгу.

-       Ночью?

-       Сейчас, - сказал решительно Венька.

-       Опасно же...

-       Ну, как-нибудь. Без мотора... на веслах, - настаивал парень.

  ...  Река стремительно несла разбушевавшиеся воды в Кеть. В темноте кружили коряги, палые деревья. Сплошные длинные ленты льда прижимали лодку к кустам. Она, готовая перевернуться, звенела и скрежетала бортами, натыкаясь на топляк. Дю-ралька то ныряла в непроглядную темень, то, вырвавшись на простор, прибавляла скорость.

        Маркелыч знал, что плавание ночью в большую воду может обернуться непоп­равимой бедой. Он, пристально всматриваясь в реку, старался держать «средние» обороты. Мотор чуть слышно работал. Веньку река не пугала. В эти минуты он готов был на любые испытания. Его сердце сжималось от мысли, что скоро придет время, когда он сам на руках из лодки вынесет лосенка на берег и оставит его там навсегда. Венька никогда уже не узнает о его судьбе. Парню больно смотреть на малыша. Он не думал, что за такое короткое время можно  так привязаться к нему.

        Малыш спокойно лежал на дне лодки, не подозревая, что скоро для него опять наступят тяжелые испытания. Закрыв глаза, он, казалось, дремал.

        «Тайга - его дом, - сосредоточенно думал Венька. - Она сурова и безжалостна ко всякому, кто не прочувствует ее душой, но добрая к тому, кто идет к ней с откры­тым сердцем, - успокаивал он себя. - Малышу там будет лучше».

         Река делала крутой поворот.

         Венька отвел повлажневшие глаза от лосенка и с благодарностью посмотрел на Маркелыча. Еще он подумал, что малыш скоро найдет мать и рядом с ней ему будет покойно и безопасно. Их укроет от врагов приветливая тайга...